- термин естественно-научной традиции , используемый в современной философ ии ( Хайдеггер , Делез, Деррида и др.) в контексте конституирования философской парадигмы многомерности структур бытия и человеческого мышления и задания (выставления) рамки знания , позволяющей использовать ряд сопряженных словоформ, ангажированных в середине - второй половине 20 ст. в качестве философских понятий ( поверхность , глубина и т.д.). В историко-философском плане осознание и фиксация потребности выработки и введения философских подходов, характеризующих многомерную топологию мироздания, традиционно связывают с творчеством Ницше . О смысл ивая метафору платонизма о том, что истинный философ суть путник , покинувший пещеру и восходящий "ввысь", Ницше отметил наличие общефилософской проблемы ориентации мысли, - проблемы того , что мысль предполагает "оси" и "направления", по которым она развивается, что у нее есть "география" еще до того, как появится " история ", и что она намечает потенциальные " измерения " систем до их конституирования. Согласно Ницше, ориентация на "высоту" ( трактовка философствования как "восхождения" и "преображения") скорее всего свидетельствует о вырождении и тупиковых заблуждениях философии. Собственным идеалом Ницше являлось досократическое постижение "потаенных глубин" Бытия, "поверхность" которого также необходимо обсуждать исключительно с точки зрения " взгляд а из глубины". (Ср.: " идея " у Платона "парит или гибнет".) По версии Делеза, теми "мыслителями-греками", столь , по Ницше, "основательными в силу своей поверхностности", являлись представители школ киников и стоиков, задавшие принцип иально новый философский дискурс , в котором более не было ни "глубины", ни " высоты ". Ими было осуществлено топологическое "низвержение" платоновских "идей": бестелесное отныне пребывало не в вышине, а на поверхности; оно выступало уже не как "верховная" причина , а лишь как поверхностный эффект ; не как сущность , а как событие . В "глубине" же тел, согласно, например , киникам, все является "смесями", из которых (по Диогену Синопскому) "ни одна не лучше друг ой ". Согласно Делезу, "...поверхность, занавес , ковер , мантия - вот где обосновались и чем окружили себя киники и стоики . Двойной смысл поверхности, неразрывность изнанки и лицевой стороны сменяют высоту и глубину...". Выйдя за рамку обыденных представлений о мерности бытия, стоики отказались от идеи трех последовательных измерений (координат) мира , предложив в место этого "два одно временных прочтения времени ". Тем самым состоялся философский прецедент отказа от "очевидностей" житейского опыта в пользу абсолютно умозрительных и перспективных моделей устройства космоса . Согласно идеям стоицизма , реконструированным Делезом в стилистике философии 20 ст., для тел и "положений вещей" есть только одно время - настоящее . Ибо живое настоящее - это временная протяженность , сопровождающая, выражающая и измеряющая конкретное действие того, что действует, и конкретное страдание того, что страдает. И в той мере, в какой существует единство самих тел, единство активных и пассивных начал, космическое настоящее охватывает весь универсум : только тела существуют в пространстве и только настоящее существует во времени. Все тела - причины друг друга и друг для друга, но причины чего ? Они - причины вещей совершенно о собой природы или "эффектов". Собственно говоря, они "бестелесны". Они не обладают ни физическими качествами, ни свойствами, а, скорее, логическими и диалектическими атрибут ами. Собственно, это - не вещи или "положения вещей", а события . Нельзя сказать , что "эффекты" существуют. Скорее, они суть нечто такое, что в чем-то содержится или чему -то присуще, обладая тем минимумом бытия, которого достаточно , чтобы быть не- вещью , не существующей сущностью. Для стоиков, с точки зрения Делеза, "положения вещей", " количество " и " качество " - такие же сущие (или тела), как и субстанция . Они - часть субстанции и на этом основании противостоят сверх-бытию, учреждающему бестелесное как несуществующую сущность. Таким образом, высшим понятие м выступает не Бытие , а Нечто , поскольку оно принадлежит бытию и небытию, существованию и присущности... Если тела с их состояниями, количествами и качествами принимают все характеристики субстанции, то характеристики идеи, напротив , относятся к иному плану, а именно, к бесстрастному сверх-бытию - стерильному, бездействующему, находящемуся на поверхности вещей: идеальное и бестелесное теперь может быть только "эффектом". По Э.Брейе, "когда скальпель рассекает плоть , одно тело сообщает другому не новое свойство , а новый атрибут - "быть порезанным". Этот атрибут не означает какого-либо реального качества... наоборот , он всегда выражен глаголом, подразумевающим не бытие, а способ бытия... Такой способ бытия находится где-то на грани, на поверхности того бытия, чья природа не способна к изменению. Фактически, этот способ не является чем-то активным или пассивным, ибо пассивность предполагала бы некую телесную природу, подвергающуюся воздействию. Это - чистый и просто й результат, или эффект, которому нельзя придать какой-либо статус среди того, что он обладает бытием... Стоики радикально разводили два срез а бытия, чего до них еще никто не делал: с одной стороны, реальное и действенное бытие, сила ; с другой , срез фактов, резвящихся на поверхности бытия, и образующих бесконечное множество бестелесных сущих". - Ориентируясь на преодоление "одномерного" понимания мира, Хайдеггер предлагал обратить особое внимание на параметр "глубины" (не рассматривая его, впрочем , как единственный принцип , "простраивающий" модель мира): согласно Хайдеггеру, силы "раскалывания" производят постоянное "раскрытие" глубины, неизбежно сталкиваясь с "затворяющей" силой . Результат ом выступает итоговое оформление пространства мира, формирование поверхности - единственного, по мнению Хайдеггера, "действительного места " мира - места осуществления действия сил "раскалывания". У Хайдеггера "глубина" сама по себе еще не может полагаться принадлежащей к ряду "мироопределяющих величин", для него ведущую роль исполнял параметр " отношения глубины и П.", порядок их соотносимости. В философском творчестве Дерриды значима акцентированная демонстрация ограниченности самой бинарной оппозиции "П. - глубина": по Дерриде, миру нередко бывает присущ процесс "соскальзывания" П. в "глубину" и "вынесения" "глубины" на "отмель" П. На самом разнообразном историко-культурном материале ( проблематика истинности, феминизма , судеб Европы и т.д.) Деррида не только иллюстрирует топологическую динамику "глубины" и "поверхности", но и вводит понятие " бездна " как допущение возможности полного их "оборачивания". Элиминируя границу между "П." и "глубиной" и усматривая в данной процедуре деконструкции очередной акт ниспровержения онто-тео-телео-фалло-фоно- логоцентризма (см.), Деррида постулировал принципиальное равноправие всех направлений и связей мира. Аналогичным образом Делез настаивал на необходимости исключения из любой топологии мира - измерения "дополнительного", измерения "иерархического", измерения, производимого идеологией и порождающей репрессивный метаязык . Согласно Делезу, иерархическое, властное отношение как противостоящее множеству иных связей мира, всегда должно отрицательно оцениваться : будучи же "вычтено" из неизбежной иерархии измерений, оно высвобождает чистую П. - " пространство принципиально равноправных событий". П. у Делеза - это место , где и располагаются события "сами по себе", не имеющие внешнего измерения; это - пространство, лишенное глубины и высоты, содержащее измерение "события", чистый поверхностный эффект которого совпадает с П. Согласно Делезу, "...бестелесные события играют на поверхности тел (вещей) подобно туман у (или даже не туману, ибо туман - все-таки тело). Тела и их глубина существуют как смешение ... Одно тело вытекает из другого как жидкость из вазы. Смешения тел целиком задают количественное и качественное положение вещей - красноту железа , зеленость дерева. Но то, что мы подразумеваем под глаголами "расти"... "краснеть"... "резать", "порезаться" и т.д. - нечто совсем другое. Это уже не положения вещей, не тела, перемешанные во внутренней глубине. Это бестелесные события на поверхности - результаты смешения тел. Дерево зеленеет... О характере любой философии свидетельствует, прежде всего, присущий ей особый способ расчленения сущего и понятия". Анализируя алгоритмы и реальное философское значение парадоксов стоицизма, в существенной степени обусловивших генезис языковых игр, Делез подчеркивал, что событие соразмерно становлению, а становление соразмерно языку ; парадокс же - это серия вопросительных предложений, которые, подчиняясь логике становления, продолжаются чередой последовательных добавлений и сокращений. Все, по Делезу, происходит на границе между вещами и предложениями. В парадоксе - непосредственное обнаруживается в языке. (Ср. у Хрисиппа -стоика: "...то, что ты говоришь, проходит через твой рот. Ты говоришь " телега ". Стало быть, телега проходит через твой рот".) Парадокс у Делеза - это освобождение глубины, выведение события на поверхность и развертывание языка вдоль этого предела. Юмор же - искусство самой поверхности, противопоставленное старой иронии - искусству "глубины" и "высоты". Юмор, по мнению Делеза, лучше всего проявился в англо-американской литературе "нонсенса". Так, Кэрролл в сказках об Алисе (в интерпретации Делеза) исследует различия между событиями, вещами и "положениями вещей" (осуществляя беспрестанный поиск разгадки тайны событий и тайны имманентного им неограниченного становления): под землей животные уступают первенство карточным фигурам, "не обладающим толщиной". " Глубина ", развернувшись, становится у Кэрролла "шириной". События же - подобно кристаллам - становятся и растут только от границ и на границах . Необходимо скользить на всем протяжении так, чтобы прежняя "глубина" вообще исчезла и свелась к противоположному смыслу-направлению поверхности. Любая возможная наука , утверждает Делез, продвигается лишь вдоль занавеса, вдоль границы. Именно следуя последней, огибая поверхность, мы переходим от тел к бестелесному. (Ср. у М.Турнье: "Странное, однако , предубеждение - оно слепо соотносит глубину с поверхностью, согласно чему "поверхностное" - это не нечто "больших размеров", а просто "неглубокое", тогда как "глубокое", напротив, обозначает нечто "большой глубины", но не "малой поверхности". И, однако, такое чувство , как любовь , на мой взгляд, гораздо лучше измерять ее широтою, нежели глубиной".) Такое понимание топологии мира, по версии Делеза, отнюдь не ограничивается понятийным постижением оснований бытия: как события не занимают поверхность, а лишь возникают на ней, так и поверхностная энергия не локализуется на поверхности, а лишь участвует в ее формировании и переформировании. Согласно Ж.Симондону ( Индивид и физико-биологический генезис. Париж , 1964): "Живое живет на пределе самого себя, на собственно м пределе... Характер ные для жизни полярности существуют на уровне мембраны... Все содержание внутреннего пространства находится в топологическом контакте с содержанием внешнего пространства на пределах живого; фактически в топологии не существует дистанции; вся масса живой материи, содержащаяся во внутреннем пространстве, активно наличествует во внешнем мире на пределе живого... Принадлежать внутреннему значит не только быть внутри , но и быть на внутренней стороне предела...". Являя собой результат всевозрастающего усиления интереса философии к топологическим структурам бытия, а также выступая отражением процесса значимого увеличения числа понятий, характеризующих последние, понятие "П." легитимирует поворот в понимании иерархии существенных принципов видения мира, построения его моделей, а также принципов организации знания и познания. (В метафорической форме проблему "плоскостности" применительно к массовым поведенческим стереотипам России обозначал еще Е.Н.Трубецкой: "Равнинный, степной характер нашей страны наложил свою печать на нашу историю. В природе нашей равнины есть какая-то ненависть ко всему, что перерастает плоскость , ко всему, что слишком возвышается над окружающим. Эта ненависть составляет злой рок нашей жизни. Она периодически сравнивала с землей все то, что над нею выра стало ".)
- одно из понятий современной философ ии, свидетельствующее о происходящем в ней усилении интереса к топологическим структурам бытия, которое проявляется в расширении употребления в философии понятий, характер изующих топологические аспекты мира . Традиционно П. соотносится с глубиной или высотой, соотнося горизонталь с вертикалью. По всей видимости, вертикаль в классической философии занимает одно из центральных мест как существенный принцип понимания мира и построения его моделей. Однако подобная оценка встречает критику со стороны ряда философов, которые указывают на то, что ряд оппозиций и структур берут свое начало в определенном понимании иерархичности, связанной с принципом вертикали. В философии Хайдеггер а существенным оказывается понятие глубины, но сама глубина не является единственным принципом, осуществляющим строение мира. Силы раскалывания производят постоянное раскрытие глубины, но они неизбежно сталкиваются с затворяющей силой . Подобно е столкновение приводит к оформлению пространства мира, формированию той поверхности, которая является как единственным действительным место м мира, так и местом для дальнейшей работы сил раскалывания. Т. о., в хайдеггеровской философии существенной оказывается не сама по себе глубина, а соотносимость, отношение глубины и поверхности. Для Деррида , как и для Хайдеггера, оказывается существенным соотношение П. и глубины. Ряд работ Деррида посвящены демонстрации ограниченности самой оппозиции П. и глубины. Деррида не просто указывает, но и обнаруживает в своих работах соскальзывание П. в глубину и вынесение глубины на отмель П. Неоднозначность дерридианского понятия бездны фиксирует эту возможность оборачивания глубины и поверхности. Само место поверхности и глубины у Деррида оказываются соотнесенными с рядом друг их существенных мест и идей его философии, в частности с темами понимания истины, истории, места женщины, судьбы Европы и т. д. Деррида пытается деконструировать некоторые иерархические оппозиции, лежащие в основании фонологоцентризма; в работе такого деконструирования и происходит стирание границ между П. и глубиной и т. о. достигается принципиальное равноправие всех направлений и связей. Делез, как и Деррида, выступает за ниспровержение всяких иерархических оппозиций, но способ , каким оно осуществляется, иной. УДелеза иерархическое, властное отношение всегда оценивается отрицательно, как противостоящее множеству, другими словами, оно всегда с минусом. Этот минус проявляется в тезисе п-1, что означает, что из любого измерения должно быть произведено исключение дополнительного измерения, другими словами, того измерения, которое является иерархическим, измерение м , производимым идеологией и приводящим к возникновению стазисного метаязык а . Такое измерение должно быть "вычтено", оно должно быть поставлено в один ряд с другими измерениями и явлениями. Можно сказать другими словами, что оно должно стать на ту же П., что и другие измерения или события . Т. о., П. по Делезу, - это пространство , образованное принципиально равноправными событиями. П. или поверхность - это место, где располагаются События , которые существуют как активное действие происходящего события. События, по. мнению Делеза, существуют сами по себе, и они не имеют своего внеш него измерения. В целом Со бытие может быть представлено как точка. Следовательно П. - это пространство, совсем лишенное глубины и высоты , пространство, не имеющее никакого измерения, кроме измерения События как такового, которое как чистый поверхностный эффект может только совпадать с П. и в этом отношении плоскость Делеза подобна геометрической П., не имеющей ни какой глубины. Д. В. Котелевский