- универсальная операция мышления, связанная с усвоением нового содержания, включением его в систему устоявшихся идей и представлений. П. наделяет смысл ом объекты социально-культурной и природной реальности и вводит их тем самым в привычный и связный мир человека . Оно всегда обусловлено социально-историческими и культурными предпосылками. Уяснение смысла объекта как целого предполагает П. его частей; в свою очередь , уяснение смысла частей требует П. смысла целого (т.наз. " герменевтический круг "). Теория и искусство ис толкования , и прежде всего истолкования текст а , именуется герменевтикой (от греч . hermeneuo - разъясняю). Как особая отрасль знания она начала складываться еще в поздней античности. В ср. века некоторые проблемы герменевтики разрабатывались в рамках толкования священного писания (экзегетики). П. является той точкой, в которой пересекаются все проблемы такого сложного и многоаспектного явления , как человеческая коммуникация . Обыденность П., иллюзия легкой, почти автоматической его достижимости долгое время затемняли его сложность и комплексный характер . Хотя эта проблема начала активно обсуждаться еще в XIX в., в полном объеме и во всей своей сложности она встала только в последние десятилетия. Наряду с объяснением П. является одной из основных функций научного познания. Логическая структура П. пока не особенно ясна , нередко предполагается, что оно вообще лишено отчетливой структуры. Весьма распространенной является восходящая к старой герменевтике идея , что истолковываться и пониматься может только текст, наделенный определенным смыслом: понять означает раскрыть смысл, вложенный в текст его автором. Узкая трактовка П., будучи приложенной к познанию природы, ведет к неясным рассуждениям о "книге бытия", которая должна "читаться" и "пониматься" подобно другим текстам. Поскольку у этой "книги" нет ни автора , ни зашифрованного смысла, естественнонаучное П. оказывается П. лишь в некотором переносном, метафорическом значении. Иногда П. истолковывается как неожиданное прозрение , внезапное ясное видение какого-то до тех пор бывшего довольно туманным и несвязным целого. Такое сведение П. к "озарению", " инсайту ", или "прозрению", делает операцию П. редкостью не только в естественных, но и в гуманитарных науках . Определенный интерес представляет концепция , утверждающая, что П. есть оценка на основе некоторого образца, стандарта , нормы или принцип а . Пониматься может все, для чего существует такой общий образец , начиная с явлений неживой природы и кончая поступками, индивидуальными психическими состояниями и текстами. Результатом П. является оценка понимаемого объекта с определенной устоявшейся точки зрения. Истолкование, делающее возможным П., представляет собой поиск стандарта оценки и обоснование его приложимости к рассматриваемому конкретному случаю. Напр., понять действие исторического лица значит вывести обязательность э того действия из тех целей и ценностей, которых оно придерживалось ("В ситуации типа С следовало сделать х; деятель A находился в ситуации типа С; значит, деятель А должен был сделать х"). Поведение становится понятным, как только удается убедительно подвести его под некоторый общий принцип или образец; понятное в действиях человека - это отвечающее принятому правилу, а потому правильное и в определенном смысле ожидаемое. П. природы также является оценкой ее явлений с точки зрения того, что должно в ней происходить , т. е. с позиции устоявшихся и опирающихся на прошлый опыт познания представлений о "нормальном" или "естественном" ходе вещей.
(нем. Verstehen) - в герменевтике раскрытие внутреннего смысл а текст а . Складывается из понимания сути содержания, языка текста, исторических обстоятельств его написания, намерений, внутренней культуры, творческой оригинальности автора , традиции , к которой он принадлежит, и, наконец, места и роли данного текста в нашей духовной жизни. Понимание тесно связано с предпониманием - предварением и предвосхищением смысла текста интерпретатором. М.Хайдеггер настаивал на экзистенциальной изначальности предпонимания. Ф.Шлейермахер акцентировал значение авторского замысла и намерений для понимания написанного им текста, а также роли герменевтического круг а в процессе углубления понимания. В.Дильтей связал понимание с чувством историчности у интерпретатора, позволяющим видеть текст принадлежащим определенному времени и месту. В. фон Гумбольдт раскрыл языковую сторону понимания. Г.-Г.Гадамер настаивал на определяющем значении существа передаваемой в тексте вести, на ее спасительном для читающего значении, если этот текст религиозный. Свою объективную значимость текст получает, по Гадамеру, в той традиции, в которой он возник, следовательно, принадлежность автора и интерпретатора данной традиции является принцип иально важным условием достижения глубины и полноты понимания текста. Для православных и католических экзегетов осознание своей принадлежности традиции неотрывно от веры в Церковь , в которой истина продолжает свою жизнь .
- определенный способ бытия, бытия "здесь-теперь". Феномен П. не относится только к познанию. С П, мы сталкиваемся как в теоретической, так и в повседневной деятель ности. Успешность межчеловеческой коммуникации, ориентация в наличной ситуации - все это предполагает в качестве своей основы некоторую понятность, истолкованность. Не познание порождает потребность к П., напротив, потребность в П. ведет к познанию. Особый статус феномена П. связан с критикой классического рационализма с его субъект -объектным противопоставлением, внеположенностью исследователя объекту исследования и, соответственно, - метода объяснения, основным содержанием которого является подведение индивидуального под всеобщее . В отличие от неокантианцев и Дильтея, рассматривающих П. в сугубо методологическом плане , проблема П. ставится герменевтикой в совершенно иной плоскости. Специфика замысла философской герменевтики состоит в том, что она ставит вопрос об онтологическом статусе П. Речь идет об изначальной "герменевтичности" существования, об имманентной ему "понимательности". Онтологический характер П. предваряет всякую человеческую деятельность в качестве предпонимания. П., будучи способом существования, универсально. Последнее сообщает универсальность и герменевтике. Феномен П. пронизывает все отношения человека к миру Во-первых, с П. связано наше познание мира: познание всегда обусловлено предпониманием , лежащим в основе научной деятельности. Во-вторых, П. предпослано всякой человеческой коммуникации: П. выступает и как метод анализа такой коммуникации, и как условие возможности последней. В-третьих, без углубления в феномен П. невозможна разработка практической философии. Для ис толкования феномена П. недостает средств, предлагаемых наукой. Моделью более совершенной может служить опыт искусства. Феномен П. связывается с формированием неклассического идеала рациональности. Т. X. Керимов
(нем. - Verstehen, англ. - comprehension, understanding, франц. - comprehension) - уразумение смысл а или значения чего -либо. В феноменологии, а также в аналитической философии смысл, или значение есть объективная величина , процесс по знания которой следует строго отличать от психических процессов. Сводить идеально-логическое содержание смысла к субъективно-психическому "переживанию" или "вчувствованию" означало бы совершать ошибку психологизма - таков упрек, бросаемый Гуссерлем Дильтею и представителями аналитической философии сторонникам герменевтики. Категориальный статус термин "П." приобрел у Ф. Шлейермахера, переориентировавшего герменевтику с разработки правил ис толкования конкретных текст ов на исследование общих принцип ов их П. В концепции Шлейермахера П. есть обнаружение смысла текста , осуществляемое в процессе его "грамматической" и "психологической" интерпретации. П. осуществляется через реконструкцию смысла, который в конечном итоге сводится к замыслу. В исторической методологии Й. Дройзена П. есть постижение индивидуального, в отличие от объяснения, основным содержанием которого является подведение особенно го под всеобщее . В герменевтике Дильтея П. представляет собой проникновение в духовный мир автора текста, неразрывно связанное с реконструкцией культурного контекста создания последнего. В философии Хайдеггера П. из метода познания превращается в специфически человеческое отношение к действительности. Человек , по Хайдеггеру, понимающе относится к своему бытию, представляет собой толкующее себя бытие , "бытие понимающее". Следовательно, П. есть не просто способ познания человеком мира, но прежде всего способ бытия человека в мире, оно, следовательно, имеет онтологический (а не психологический, гносеологический или логический ) характер . У Гадамера хайдеггеровская трактовка П. получает разработку применительно к традиционной проблематике истолкования текстов. П. некоторого текста, по Гада- меру , неотделимо от самопонимания интерпретатора, поэтому предметом П. является не смысл, вложенный в текст автором, а то предметное содержание (" суть дела"), с осмыслением которого связан данный текст. "Предметное П.", или "П. по сути", Гадамер противопоставляет историческому и психологическому подходам, методологической предпосылкой которых является разделенность субъекта П. и его объекта . Герменевтический подход к проблеме П. объединяет представление о процессе П. как поиск е смысла - в противовес П. как приписыванию значений. Различие взглядов на проблему П. внутри герменевтики обусловлено различием в решении вопроса о природе смысла. В зависимости от того , полагается ли смысл как имманентный тексту или как трансцендентный ему, П. выступает либо как воспроизведение (традиционная герменевтика ), либо как "произведение" в хайдеггеровском смысле слова (философская герменевтика). У позднего Хайдеггера, в частности, предметом П. выступает не отдельный текст, а аккумулирующий в себе истину бытия язык , моментами самоизображения которого выступают отдельные тексты. В последние десятилетия монополия герменевтики на разработку проблематики П. текста подорвана: герменевтическая методология либо дополняется психоаналитической и структура листской, либо исследуется как эпистемологическая и логическая проблема . Загадка человеческого понимания. М., 1991; Малахов B.C. Проблема исторического понимания в философской герменевтике Г.-Г. Гадамера // Историко-философский ежегодник. М., 1987.
1. Способность постичь смысл и значение чего -либо н достигнутый благодаря этому результат. 2. Вызванное внешними или внутренними воздействиями специфическое состояние со знания , фиксируемое субъектом как уверенность в адекватности воссозданных представлений и содержания воздействий. Без понимания как особого состояния субъекта невозможно про должен ие общения, координация действий и вообще любые осмысленные действия и воздействия. Понимание изучается широким круг ом гуманитарных дисциплин – психологией, философией, историей, социологией, литературоведением и пр. Существует особая наука о понимании – герменевтика , искусство и теория толкования текст ов. Понимание не следует отождествлять со знанием – способностью усвоить и воспроизвести сумму сведений, в правильности которых человек не сомневается – ибо возможно знание без понимания и понимание без знания, " непосредственное усмотрение ". Понимание, как и знание, очень важны для софийного сознания и софийного бытия.
— универсальная операция мышления, представляющая собой оценку объекта ( текст а , поведения, явления природы) на основе некоторого образца, стандарта , нормы , принцип а и т.п. П. предполагает усвоение нового содержания и включение его в систему устоявшихся идей и представлений. Как и объяснение , П. обыденно и массовидно, и только свернутый характер этой операции внушает обманчивое представление , что оно встречается редко и требует особой проницательности. Проблема П. долгое время рассматривалась в рамках экзегетики, занимавшейся толкованием древних, особенно религиозных (библейских) текстов. В 19 в., благодаря усилиям прежде всего В. Шлейерма-хера и В. Дильтея, начала складываться более общая теория ис толкования и П. — герменевтика . Объяснение как подведение под общую истину и П. как подведение под общее правило взаимно дополняют друг друга. Они представляют собой как бы два разных видения одних и тех же объектов: одно — с т.зр. соответствия утверждений об этих объектах реальности, др. — с т.зр. соответствия данных объектов принятым в обществе или в конкретной среде ценностям. Продолжительный период объяснение и П. противопоставлялись друг другу. Неопозитивизм считал если не единственной, то главной функцией науки объяснение. Филос. герменевтика ограничивала сферу объяснения естественными науками и выдвигала в качестве основной задачи социальных и гуманитарных наук П. Постепенно стало, однако, ясно, что операции объяснения и П. имеют место во всех научных дисциплинах и входят в ядро используемых ими способов обоснования и систематизации знания . Более того , объяснение и П. не являются прерогативой научного познания. Они присутствуют в каждой сфере человеческого познания и коммуникации. О неразрывной связи П. и оценок (ценностей) говорил еще Дильтей. “ Понимание и оценка . Безоценочное понимание невозможно, — писал М.М. Бахтин. — Нельзя разделить понимание и оценку: они одновременны и составляют единый целостный акт”. Поскольку П. есть оценка на основе некоторого образца, пониматься может все, для чего существует такой общий образец . Сфера П. включает не только индивидуальные психические состояния (“детский лепет”, “Гамлета” и “критику разума ” — ими ограничивал область П. Дильтей), но и вовлекаемые в орбиту человеческого познания и деятель ности явления живой и неживой природы. До сих пор распространена т.зр., что пониматься может только текст, наделенный определенным смысл ом: понять означает раскрыть смысл , вложенный в текст его автором. Очевидно, что это очень узкий подход . Мы говорим о П. не только написанного или сказанного, но и о П. действий человека , его переживаний. Понятными или непонятными, требующими размышления и истолкования, могут быть поступки, как наши собственные, так и др. людей. Пониматься может и неживая природа : в числе ее явлений всегда есть не совсем понятные современной науке, а то и просто непонятные для нее. Не случайно физик П. Ланжевен утверждал, что “понимание ценнее знания”, а другой физик — В. Гейзенберг считал, что А. Эйнштейн не понимал процессов, описываемых квантовой механикой, и так и не сумел их понять. Идея , что пониматься может только текст, будучи приложенной к П. природы, ведет к неясным рассуждениям о “книге бытия”, которая должна “читаться” и “пониматься”, подобно др. текстам. Поскольку у “книги природы” нет ни автора , ни зашифрованного им смысла, П. и “толкование” этой “книги” является только иносказанием. Если пониматься может лишь текст, естественно-научное П. оказывается П. в некотором переносном, метафорическом значении. Логическая структура операций объяснения и П. не особенно ясна . Прежде всего это касается П., относительно которого даже предполагается, что оно вообще лишено отчетливой, допускающей расчленение структуры и не способно быть объектом логического анализа . К этой мысли отчасти склоняет существование “нерассудочных” форм П., к которым относятся, в частности, интуитивное схватывание и эмоциональное (чувственное) П. с такой его разновидностью, как эмпатия . Как и понятийное П., они предполагают ценности , но не являются сколь-нибудь ясными рассуждениями. Однако понятийное, или “рассудочное”, П. имеет достаточно отчетливую логическую структуру, причем она в основе своей сходна со структурой объяснения. Существуют два основных типа П., параллельные двум основным разновидностям объяснения. П. первого типа, которое можно назвать сильным, представляет собой подведение понимаемого явления под принимаемую общую оценку; П. второго типа, или слабое П., включает, помимо какой-то оценки , каузальное утверждение . Сильное П. является дедуктивным рассуждением , слабое П. представляет собой индукцию, т.е. проблематичное умозаключение . Пример сильного П.: Всякий ученый должен быть критичным. Галилей — ученый. : Значит, Галилей должен быть критичным. В данном дедуктивном умозаключении первая посылка является общей оценкой, вторая — утверждением о начальных условиях . В заключении общее требование распространяется на частный случай . Следующий пример сильного П. относится к П. неживой природы: На стационарной орбите электрон не должен излучать. Электрон атома водорода находится на стационарной орбите. Следовательно, электрон атома водорода не должен до-лучать. Пример слабого П., которое может быть названо также целевым, или мотивационным: Если в доме протопить печь, в доме будет тепло . В доме должно быть тепло. Значит, в доме следует, по всей вероятности, протопить печь. Первая посылка говорит о средстве, необходимом для достижения определенного результата. Вторая посылка является оценочным утверждением, представляющим этот результат как цель и превращающим связь “ причина — следствие ” в связь “цель — средство”. В заключении говорится о том действии, которое должно быть осуществлено для достижения поставленной цели. Схема сильного П.: “Всякое S должно быть Р; М есть S; следовательно, М должно быть Р”. Схема слабого (целевого) понимания: “А причина В; В позитивно ценно; значит , А также является, вероятно, позитивно ценным”. Имеются три типичные области П.: П. поведения человека, его характера и поступков, П. природы и П. языковых выражений. Из этих областей П. поведения представляется парадигмой П. вообще, поскольку именно в человеческом поведении ценности, играющие центральную роль во всяком П., обнаруживают себя наиболее явно. Целевое П. поведения предполагает раскрытие связи между мотивами (целями, ценностями), которыми руководствуется человек, и его поступками. Понять в этом смысле поведение индивида — значит указать ту цель, которую он преследовал и надеялся реализовать, совершая конкретный поступок . Логической формой элементарного акта целевого П. поведения является т.н. практический силлогизм , анализировавшийся еще Аристотелем: “ Агент X намеревается (желает, стремится) получить А; для достижения А нужно совершить действие В; значит, Xдолжен совершить действие В”. Первая посылка фиксирует цель, которую ставит перед собой действующий субъект . Вторая посылка описывает его представление о средствах, необходимых для достижения цели. В заключении указывается то конкретное действие, которое субъект должен совершить. “...Практический силлогизм, — пишет Г.Х. фон Вригт, — дает наукам о человеке то, что так долго отсутствовало в их методологии, подходящую модель объяснения, которая является подлинной альтернативой по отношению к модели охватывающего закона . С более общей точки зрения можно сказать, что последняя модель служит для каузального объяснения и объяснения в естественных науках; практический же силлогизм служит для телеологического объяснения в истории и социальных науках”. То, что фон Вригт называет “телеологическим объяснением”, представляет собой на самом деле не объяснение, а П. Фон Вригт ошибается также, считая практический силлогизм формой дедуктивного, а не индуктивного рассуждения. Если в социальном и гуманитарном знании процедуры истолкования и П. обычны, то в естественных науках они кажутся по меньшей мере редкими. По поводу идеи “истолкования природы”, ставшей популярной благодаря Ф. Бэкону, Дильтей заметил: “П. природы — interpretatio naturae — это образное выражение ”. Иного мнения о П. природы придерживаются сами ученые, изучающие ее. О необходимости сочетания объяснения природных явлений с их П. говорили А. Эйнштейн, В. Гейзенберг, В. Паули и др. П. природы является оценкой ее явлений с т.зр. того, что должно в ней происходить , т.е. с позиции устоявшихся, хорошо обоснованных, опирающихся на прошлый опыт представлений о “нормальном”, или естественном, ходе вещей. Понять какое-то природное явление — значит подвести его под стандартное представление о том, что происходит в природе. Проблема П. встает в естествознании, как правило, только в моменты его кризиса, когда разрушаются существующие стандарты оценки изучаемых природных явлений. В периоды т.н. нормальной науки, когда основные ценности теории, входящие в ее парадигму, не подвергаются сомнению и пересмотру, создается впечатление , что описание обязательно совпадает с оценкой (“нормой”), “имеет место” — с “должно быть” и, соответственно, всякое объяснение есть одновременно П. В кризисный период “есть” и “должен”, объяснение и П. перестают совпадать и становится возможным и явным объяснение (в частности, правильное предсказание ) без П. и П. без умения объяснить на основе точного закона. П. языкового выражения является подведением значений, входящих в него слов, под соответствующие контексту представления. При этом понимается всегда не отдельное слово , а текст, в котором слова взаимно ограничивают друг друга и редуцируют свои значения до представлений (ситуационных или контекстных значений). О Философия и методология истории. М., 1977; Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979; Гейзенберг В. Часть и целое // Проблема объекта в современной науке. М., 1980; Витгенштейн Л. О достоверности // Он же. Философские работы. М., 1994. Ч. ;ИеинА.А. Основытеории аргументации. М., 1997; Dillhey W. Gesammelte Schriften. Leipzig, 1924; Wright G.H von. Explanation and Understanding. London, 1971. A.A. Ивин
- экзистенциал , одна из исходных экзистенциальных структур наряду с расположением . “Понимать в чем-то” – значит “уметь что-то”. В понимании как в экзистенциале предмет э того умения –само бытие , понимать – значит уметь быть. Присутствие есть то, что оно о себе поняло или не поняло, или что оно умеет или не умеет. Но знание о том, что присутствие умеет вытекает не из самовосприятия, такое понимание – само бытие. Созерцание и мышление – отдаленные производные от понимания в экзистенциальном смысл е . См. набросок , толкование
- процедура постижения или порождения смысл а . П. не вписывается в субъект -объектную познавательную схему, так как не познание порождает потребность в П., а, наоборот, потребность в П. ведет к познанию. Категориальный статус П. придал Шлейермахер, понимавший его как процедуры обнаружения смысла текст а в процессе его интерпретации, реконструирующей изначальный его замысл. Таким образом П. у него - это способ экспликации того , что уже изначально предзадано, заложено в тексте. Тем самым были сформулированы основы классической концепции П. как средства преодоления культурной и временной дистанции. Виндельбанд и Риккерт предложили неокантианскую версию П., трактуя его как суть идиографического метода по знания , схватывающего индивидуальные особенно сти исторических фактов и противопоставленного номоте-тическому методу, обобщающему (генерализующему) и устанавливающему законы , суть которого составляет объяснение , противоположенное баденской школой. П. возможно через установление в науках о культуре " отношения к ценности ", в котором и проявляется мера индивидуального разнообразия. Благодаря неокантианству, П. надолго оказалось связанным с оценочным познанием и актами оценивания, но прежде всего им было заложено ставшее теперь традиционным истолкование П. как эвристической познавательной процедуры, дающей приращение знания, а не только "восстанавливающей" изначальное. Так была задана совершенно самостоятельная тема гносеологии, эпистемологии и методологии - тема противопоставления или согласования "понимающих" и "объясняющих" схем в научном знании и познании. Основная ее тенденция - универсализация процедур П., которые из исторического гуманитарного знания (усилиями Дильтея, М. Вебера, Шютца и др.) были перенесены в знание социальное, а затем стали рассматриваться как основа, рамка познания. Дорефлексивное схватывание смыслов начинает трактоваться как основа любой аналитической операции. За П. признается функция продуцирования знания, но оно трактуется, в целом как знание, нуждающееся в дополнительных процедурах, позволяющих перевести его в статус знания научного. П. при этом во многом понимается как интерпретация : объяснение на одном уровне знания подготавливает почву для переинтерпретации фактов на более высоком уровне, переинтерпретация фактов дает новый импульс объяснению, но сама переинтерпретация есть лишь возможность . Тем самым П. становится возможным толковать как объяснение в понятиях необходимых условий ("как возможно?"), построенное по схеме практического вывода (Г.Х. фон Вригт). Несколько иной поворот трактовки П. задало признание имманентного присутствия в феномене эпистемологического феноменов социокультурного и личностного ( постпозитивизм , социология знания ). Объяснение в подобных моделях чаще всего трактуется как логическая рационализация уже понятых (размещенных в когнитивной модели) реальных соотношений, для которых необходимо отыскание закона, устанавливающего всеобщее в них. В самой уже существующей когнитивной модели признается при этом наличие "образной компоненты ". В целом это линия втягивания П. в сферу рацио и ее радикализация связана с признанием возможности разных типов рациональности. Данный ракурс темы П. активно разрабатывается в различных версиях "понимающей" науки (прежде всего, психологии и социологии). Исходной здесь явилась версия описательной психологии Дильтея, сформировавшего методологическую установку на П. жизни из нее самой, т.е. ее временности и историчности, и трактовавшего П. как непосредственное постижение некоторой душевно-духовно целостности, т.е. как интуитивное проникновение одной жизни в другую. М. Вебер в версии понимающей социологии снял " психологизм " концепции Дильтея и выдвинул идею формальной рациональности, основанной на принцип е максимизации эффективности деятель ности в разных сферах социальной жизни, культурно и ментально закрепляемой. Соответственно задача социологии формулируется им как анализ смысловых элементов социокультурной жизни, "задающих" возможные меры рационализации. Любое социальное действие содержит, по М. Веберу, конституирующий его смысл, соотносимый со смыслами действий других людей. Реализуемая совокупность таких соотношений образует "смысловую связь поведения", которая является объектом понимающего исследования. Эта базовая посылка М. Вебера была универсализирована в феноменологической социологии как предпосылка любых социальных взаимодействий, а также социальных структур и институтов, возникающих на их основе, т.е. П. стало трактоваться как предоснова любых возможных мыслительных процессов и процедур. Отсюда возможно движение или к признанию социологии знания единственно возможной социологией (с ее "экспансированием" как за рамку дисциплинарности, так и за рамку науки в целом), или разработка диалогических концепций социального взаимодействия и "онтологии поступка" (предполагающих и диалоговую, а не только интерпретационную версию П.), что ведет к герменевтизации дисциплины. Вывод проблема тики П. за пределы его ис толкования как метода или процедур П. был осуществлен Хайдеггером и закреплен в концепции герменевтики Гадамера, Хайдеггер трактовал П. как специфическое отношение к действительности, в котором человек выступает толкующим себя бытием (т.е. "понимающим бытием"), что означает онтологизацию П. Он ввел понятие " предпонимание ", выражающее развертывание П. как онтологического определения человеческого бытия, задающее непреодолимый горизонт познания. П. как предпонимание изначально и предполагает мышление и поведение - через "предмнения", "предвидения" и "предвосхищения", делая возможным производное ("вторичное") П. как методы и процедуры познания. Онтологический статус понимания был закреплен герменевтикой, в котором П. - центральное понятие. Герменевтика отделяет П. как поиск смысла в качестве собственного предмета и П. как процедуры приписывания значений, настаивая на изначальной "герме-невтичности человеческого" существования, имманентности ему "понимательности" (что предшествует любым процедурам приписывания значений. При этом акцент смещается с самих смыслов на языковые практики- дискурсы как предмет непосредственного анализа. Эти различные направления и версии П. в истории европейской философской и социальной мысли пытаются синтезировать современная эпистемология и методология прежде всего через разработку проблематики разных типов рациональности. В предельной рамке П. начинает трактоваться как умение действовать соответственно социокультурному контексту , т.е. оно выражает отношение субъекта, владеющего нормами данной культуры, к произведенному в рамке этой культуры тексту (в расширительном его толковании). Процесс П. наделяется деятельностно-коммуникатив-ной природой. Задание способов действования и коммуницирования - это и есть запуск механизмов формирования П. В такой трактовке именно П. создает смыслы, т.е. последние не понимаются, а продуцируются в процессах П. в конкретных деятельностно-коммуникативных ситуациях. Понимается не смысл или текст, а коммуникативно-деятельностная ситуация, в которой находится понимающий человек. В этом отношении смысл как ситуативно создаваемый и отличается от включаемых в ситуацию в качестве готовых значений. Мы всегда понимаем не сделанное, а сделанным. Порождаемые смыслы схватываются в процедурах рефлексии. Рефлексия не только проясняет смыслы, но и обнаруживает смысловые лакуны, запуская тем самым новые акты смыслопродуцирующей деятельности и коммуникации. Достигнутый уровень П. накладывает, в свою очередь , онтологические и интерпретационные ограничения на объекты деятельностного оперирования, но оставляет открытыми диалогово-коммуникативные практики, позволяющие выходить за пределы онтологических представлений и утвердившихся интерпретационых схем, перемещая системы значений в новые контексты и провоцируя столкновения разных контекстов (онтологий, языков), а тем самым запуская и новые интерпретации. Непонимание при этом может быть истолковано как проявление психологической и (или) теоретической замкнутости мышления, приверженного следованию догматизированным усвоенным схемам , что выражается в неспособности осмысливать новые ситуации коммуницирования и действования. (В этом отношении следует заметить, что одну из первых технологий преодоления психологической замкнутости вне проблематики П. предложил психоанализ . Аналогичную роль играли исследования парадоксов и аномалий в научном знании). Следовательно, условие П. - разблокировка процессов мышления в коммуникативно-деятельностных и рефлексивных практиках . Тем самым П. предполагает прежде всего онтологическое (а не гносеологическое) самоопределение субъекта, будучи проблемой практического отношения и практического разума . Именно сращенность человека с бытием и придает П. свойство естественно складывающегося события . (См. также: Герменевтика, Интерпретация, Историцизм , Экзегетика ). В.Л. Абушенко
- процесс постижения или порождения смысл а .
- метод , обосновывающий методол. автономию гуманитарных наук ("наук о духе"); П. противопоставляется объяснению в естеств. науках (генерализирующей интерпретации фактов наблюдения в категориях общих закономерностей и стат. регулярностей). Хотя отд. моменты П. обсуждались мыслителями уже в 18 в. - И.Г. Гердером, Дж. Вико (напр., т.н. " аксиома Вико": "мы понимаем лишь то, что в состоянии сами проделать"), позднее - Шлейермахером, а также - представителями т.н. истор. школы (Л. Ранке, И.Г. Дройзен), однако как самостоят, теоретико-методол. проблема П. поставлена Дильтеем. Ее возникновение можно считать интеллект , реакцией на ограниченность антропол. модели Просвещения ("разумного эгоизма ", хомо экономикус) и крах телеологич. версий истории (прогрессистских или провиденциалистских, включая и гегелевскую систему спекулятивного идеализма ). Дильтей, настаивая на самоценности и самодостаточности истор. и культурного мира, поставил перед философией новую задачу - построение системы по знания , предметом к-рой стал бы "целостный человек во всем многообразии его сил" (" философия жизни " как ценностная основа изучения культуры). Познание в "науках о духе" должно было заново соединить теор. и практич. разум , разделенные Кантом; поэтому оно направлено не на выявление каузальных зависимостей и общих законов происходящего, а на о смысл ение индивидом собств. жизни. Путем самопознания и усвоения истор. знания (понимания творч. актов других, чужой душевной жизни, чужого мировоззрения) достигается автономия человека - его свобода от догматич. скованности существования, раскрытость полноте переживания жизни как предельной ценности . " Науки о духе отличаются от наук о природе тем, что последние делают своим предметом факты , данные сознанию извне, как феномены , дискретно. Напротив, первые имеют своим предметом факты , выступающие в сознании в качестве внутр. реальности, первичной и живой взаимосвязью. Природу мы объясняем, душевную жизнь понимаем". Различие между ними не онтологическое, а методическое - естеств. науки предполагают и требуют исключения переживания субъекта , и, напротив, истор. и социальные науки - включения его в поток многообр., иррац. и никогда полностью не постигаемой жизни. Этот экзистенциальный акт переживания внутр. становления жизни сопровождается рефлексией свободы и дает возможность тем или иным образом квалифицировать феноменальность психического, постигаемого в интуиции, во внутр. созерцании и переживании. Поэтому Дильтей выдвигает интуицию в качестве третьего метода ( наряду с индукцией и дедукцией). Гл. задачей науки становится интерпретация "значения" структурной взаимосвязанности разл. компонентов переживаний, к-рые могут включать и радикалы или части более общих систем ("культурных организмов") - полит., религ., экон. и прочие структуры, а также "конгениальное" истолкование "манифестаций духа", предполагающее "творч." воспроизведение исследователем в своей душе "психич. состояний других индивидов" (по аналогии со своим предшествующим опыт ом). Идея П. стимулировала методол. эмансипацию ряда наук и нормативных дисциплин, для к-рых чисто позитивистская парадигма номологич. знания представлялась неадекватной, - истории, филологии, культурной антропологии, эстетики, педагогики, права. Ключевыми для них стали принцип ы герменевтики, намеченные в поздних работах Дильтея. "Худож. понимание письменно зафиксированных жизненных проявлений мы называем изложением... Искусство изложения - основа филологии. И наука э того искусства есть герменевтика ". Подобная программа была принята новой философией, в частности, феноменологией ( идея "жизненного мира" Гуссерля как основы взаимопонимания индивидов), фундаментальной герменевтикой Хайдеггера (онтологич. роль языковых структур), однако в позитивную науку в этом виде она реально так и не перешла, несмотря на значит , усилия, предпринятые по ее разработке Э. Бетти и, особенно , Гадамером. Декларативной и неразвернутой оставалась прежде всего сама техн. сторона процедуры герменевтики, чему препятствовало ее психол. обоснование у Дильтея. Психологицизм вызвал резкую критику уже баденской школы неокантианства, а позднее - и формирующейся социологии. Риккерт, разделяя идею методич. своеобразия истор. (идиографических) наук, настаивал на логич . характер е П.: "Простое вчувствование всегда остается непонимаемым. Сфера понимаемого - сфера нечувств, состояний сознания, сфера логич. абстракций. Акт переживания... представляет собой " толкование " понятия переживания в его отношении к ценностям [культуры]". Выход из ситуации, грозящей психол. солипсизмом, он увидел в необходимости ясного осознания методол. различий конструкций генерализации и общезначимости, к-рая представляет собой силу действия, проекцию ценностей культуры на истор. материал. Тем самым, он вывел проблематику П. из сферы психич. реальности душевной жизни. "Психическое никогда не может быть общим для многих индивидов... Там, где этим пренебрегают, там смешивают чувств. бытие с нечувственным, к-рое мы не воспринимаем, а понимаем (истолковываем". Эмпирич. (не догматич., не нормативная) наука должна принимать во внимание не всего индивида или многообразие проявлений его личности, а только ту доступную фиксации единицу поведения, к-рая охватывается понятием "действия", чей смысл "культурно значим" (обусловлен силой общезначимых ценностей культуры, кристаллизирующихся в потоке исторически происходящего). Понимание смысла предполагает интерпретацию, понятийные элементы , конструкции к-рой заданы логическим "отнесением" к культурным ценностям. Однако уже Трёльч указал на содержат, и теор. противоречия, вытекающие из риккертовской концепции П.: система ценностей, становящаяся основанием для ис толкования культурных явлений и артефактов, расходится с идеей истор. изменчивости, непрерывной трансформации реальности. Попытки выхода из этой дилеммы, предлагающие дискретные предметные толкования культуры, напр., в духе космосов, служащих общим масштабом или кон текст ом для интерпретации отд. культурных обстоятельств, или их циклов (Шпенглер, Данилевский, Тойнби и др.), вызывали резкие возражения эмпирич. исследователей культуры - историков, социологов, упреки в метафизике или склонности к идеол. спекуляциям на тему социальной истории. Хотя нельзя отрицать относит. пригодность этих подходов для описания локальных культурных систем или сооб-в (в первую очередь - "примитивных" или традиц. культур), они оказываются совершенно не адекватными для изучения сложных, высокодифференцированных и гетерогенных по своему составу совр. обществ. Психологицизм (в своих ранних версиях) в качестве концептуальной основы П., опирающийся на опыт наиболее очевидных и в этом плане - наиболее тривиальных смысловых взаимосвязей, сохранился только в тех гуманитарных дисциплинах , к-рые озабочены проблемами консервации культурного наследия, а не теор. инновацией, когнитивной строгостью , корректностью анализа , а именно: в филологии, эстетике, искусствознании, и в разл. версиях их философско-методол. обоснования (философии жизни, неогегельянстве, феноменологии, особенно ранней, герменевтике и др). Для более развитых в эпистемологич. отношении наук, перешедших к формализации своего предмета исследования, эти общие принципы были совершенно недостаточны. Наиболее рац. решение этой проблемы дал М. Вебер, положивший принцип понимания в основу своей "понимающей социологии как эмпирич. науки о культуре ". Вебер соединил оба подхода - и Дильтея, и Риккерта. Предпосылкой познания он считал актуальное П., т.е. непосредств. постижение психич. состояний другого, основанное на нашем повседневном опыте и практич. жизни, возможность в фантазии, обученной повседневным опытом, внутренне воспроизвести мотивы и состояния других действующих лиц, учесть их в своем поведении. Однако такого рода П. не является достаточным для научного познания, поскольку оно определяет лишь самую общую вероятность и границы нашего проникновения в чужой внутр. мир. По мнению Вебера, интуитивисты (последователи Дильтея, феноменологи и пр.) смешивают два обстоятельства - психол. процесс переживания и логич. процесс П., знание о нем. Аналитич. единицей, с к-рой работает эмпирич. социальный исследователь, Вебер считает " социальное действие " ( поведение в данном случае - слишком аморфная категория, с неопр. структурой и длительностью действия), т.е. такое действие , к-рое конституировано ориентацией на другого (учитывает реакции фактич. или предполагаемого партнера). То, что может пониматься , определяется им как "субъективно полагаемый [самым действующим] смысл" социального действия, типич., ценностно-нормативные структуры смысловой взаимосвязи социального взаимодействия (включая социальные ожидания, определения ситуации, мотивы действия). Чем более регулярны и упорядочены эти структуры социального взаимодействия, тем доступнее они для понимания исследователя. Внимание исследователя, т.о., сосредоточено не на актуальных процессах понимания ("со-переживания"), а на процедурах объясняющей интерпретации, истолкования этой смысловой взаимосвязи, построении логических конструкций социального действия (взаимодействия), позволяющих устанавливать в соответствии с задачей исследования (ценностным когнитивным интерес ом исследователя) те или иные зависимости между разл. компонентами структуры взаимодействия (причинные, функциональные и т.п.). Эффективность социол., истор., культурологич. анализа обусловлена способностью фиксировать и концептуально разрабатывать разл. формы социального действия, каждое из к-рых представляет собой типол. конструкцию реально наблюдаемых актов социального взаимодействия. Ни совр. Веберу, ни последующая социология (тем более другие дисциплины) оказались не в состоянии отвечать веберовской программе социальных наук; имело место значительное упрощение и вульгаризация его методол. концепции. Из всего множества описанных им форм социального действия известность получила лишь четырехчленная типология социального действия: целерац., ценностнорац., традиц. и аффективное действие, к-рыми фактически сегодня и исчерпывается арсенал совр. социальных наук. Два последних, по его мнению, представляют собой предельные случаи понимаемого действия. Наиболее доступно для адекватного П. и объяснения - целерац. действие (субъективно полагаемый смысл к-рого структурирован мотивом достижения целей при четко опр. и сознаваемых средствах, учете побочных обстоятельств и последствий достижения целей - наиболее характерная для институционализированных структур рациональности модель поведения, напр., экон. или когнитивная деятель ность , поведение в формальных бюрократич. организациях и т.п.). Конструкция именно этого типа действия, "свободного" от разл. рода "иррац." возмущений и факторов, культурных условностей (рождения, идеологии, коллективных лояльностей и солидарности, аффектов и т.п.), легитимирована обществ, сознанием Нового времени как "естеств." модель человека и предписывающая норма П. его действий (хотя сам по себе этот тип действия представляет собой случай предельной институциональной упорядоченности поведения). Кроме Вебера вопросами концептуализации форм социального взаимодействия (и соответственно, П.) был озабочен лишь его современник - Зиммель, выдвинувший на первый план задачу аналитич. описания П. сложных, "возвратных" структур культурного поведения, смысл к-рых предполагает образование норм и правил действия партнеров в ходе самого взаимодействия, процедуры согласования их и принятия обоими партнерами (такие, как эстетич. действие, мода , творчество , кокетство, закрытое об-во и т.п.). В дальнейшем интерес к проблеме П., характерный для периода формирования и конституции социальных наук, выдвижения новых парадигм социального знания, начинает угасать. Уже в феноменологич. социологии Шюца и его последователей (этнометодологов) структура П. редуцируется до учета взаимности перспектив акторов, процедур типизации конструкций реальности, выступающих рамками П. Сама проблема при этом теряет теор. комплексность: связь "понимания" с вопросами типол. методов, с рациональностью и ее структурой, ролью теор. ценностей в структуре научного объяснения и др. В наст. время апелляция к проблематике П. в социальных науках - социологии, экономике, истории, культурной антропологии и др. - носит уже чисто ритуальный, истор. или пед. характер. Вместе с тем, философско-методол. кризис в естеств. науках, обозначившийся как гетерогенность научных парадигм, сопровождался ростом интереса к выявлению смысловых структур, интегрирующих корпус теор. знания - культурных, риторич., аксиоматич. и самоочевидных оснований языка описания и объяснения, а соответственно, признанию конститутивной значимости актов П. в совр. эпистемологич. практике. Лит.: Ионин Л.Г. Понимающая социология . М., 1979; Гудков Л.Д. Метафора и рациональность как проблема социальной эпистемологии. М., 1994; Dilthey W. Gesammelte Schriften. Bd. 1. Lpz, 1922; Bd. 5. В., 1924; Bd. 7. Stuttg.; Gott., 1963; Schelting A.v. Max Webers Wissenschaftslehre: Das logischen Problem des historischen Kulturerkenntnis. Tub., 1934; Rickert H. Unmittelbarkeit und Sinndeutung. Tub., 1939; Bollnow O.F. Das Verstehen. Mainz, 1949; Gadamer H.-G. Wahrheit und Methode. Grundzuge einer philosophischen Hermeneutik. Tub., 1975; Hermeneutik als Weg heutiger Wissenschaft. Salzburg; Munch., 1971; Verstehende Soziologie: Grundzuge und Entwicklungstendenzen. Munch., 1972, Л.Д. Гудков
- 1) иметь о чем-либо правильное понятие . В психологии способность постичь смысл и значение чего -либо и достигнутый благодаря этому результат; 2) вызванное внешними или внутренними воздействиями специфическое состояние со знания , фиксируемое субъектом как уверенность в адекватности воссозданных представлений и содержания воздействия. При понимании или интерпретируется " смысл " телесно-вещественного ( герменевтика , физиогномика ), или происходит дальнейшее осмысление того , что уже имеет некоторый смысл (гномика). Впервые как обозначение особого научного метода термин "понимать" был применен Дройзеном (J. G. Droysen, GrundriЯ der Historik, 1868). Позднее понимание было противопоставлено (в частности, Дильтеем) в качестве основополагающего метода психологии и наук о духе естественнонаучному методу "объяснения". Шпрангер различает идеофизическое понимание ( объяснение сущности, исходя из физических признаков), субъективное понимание, объективное понимание и историческое понимание.
— присущая сознанию форма освоения действительности, означающая раскрытие и воспроизведение смысл ового содержания предмета . При этом окружающая человека реальность , прежде всего социально-культурная, а также природная, преломляется в связную систему предметов “мира человека”. Включенные в этот мир вещи и явления предстают как носители смыслов и значений ( Значение и смысл ). П. и есть процесс выработки, постижения, освоения их человеком. Гл. функция П. связана с обеспечением осмысленного поведения и ориентации индивида в обществе, истории, культуре. П. развивается в процессе общения людей, во взаимодействии различных культур. Исходные донаучные виды П.— освоение языка , П. других людей (в сопереживании, диалоге ), П. социальных норм, знаков, символов — складываются в непосредственном жизненном процессе. В науке П. предполагает использование специальных методологических правил и предстает как интерпретация . Типичными видами научно-теоретического П. являются: П. прошедших эпох (историческое П.); интерпретация инокультурных символов и метафор, перевод и истолкование древних текст ов (филологическое П.); П. иных форм жизни, культурных норм и ценностей (П. в социально-антропологических исследованиях); П. микрообъектов и интерпретация формализмов научных теорий (П. в естествознании). П. предстает здесь как отношение двух языковых, знаково-символических, понятийных систем, одна из к-рых должна быть выражена в терминах другой , служащей “базисом П.”. Общими чертами всех видов П. являются: взаимосвязь П. и самопонимания; обусловленность П. социально-историческими и культурными предпосылками; необходимость раскрытия смыслового контекста предмета П. Развитие П. происходит от “предварительного П.”, задающего смысл предмета П. как целого, к анализу его частей и достижению более глубокого и полного П., в к-ром смысл целого подтверждается смыслом частей, а смысл частей — смыслом целого.