(от лат. criminalis - относящийся к преступлению и греч . logos - слово , учение ) - англ. criminology; нем. Kriminologie. Наука , изучающая закономерности, формы и методы проявления преступности, ее причины, личность преступника и разрабатывающая меры предупреждения преступности. См. СОЦИОЛОГИЯ ПРАВА .
наука , изучающая закономерности, формы и методы проявления преступности, ее причины, личность преступника и разрабатывающая меры предупреждения преступности.
(criminology) — отрасль изучения, которая традиционно концентрировалась на ряде аспектов природы и причин преступления, а также преступного элемента в обществе. Но может ли эта область изучения по праву называться дисциплиной? Ведь она преимущественно сводилась лишь к одной проблеме и ее ответвлениям от ряда дисциплинарных, эпистемологических подходов. Тема преступления и нарушения законов обнаруживается в исторических документах. Этические повести о последствиях правонарушений найдены в Древней Греции, а до этого в сводах законов Вавилонии, то есть около 2000 г. до н.э. В новое время систематический интерес к преступлению возрастал по мере крупных социальных изменений, вызванных развитием капитализма в 18-м столетии. Разрыв с традиционными обществами, распад форм социального контроля локального уровня, возникновение новой собственности и классовых отношений, проявившихся в политических революциях того времени, — все это вело к возрастанию и ужесточению требований социального порядка и его соблюдения. Интерес к преступлению — часть этого процесса . В 18-м столетии "классическая" школа в области права исходила из существования человеческого разума и свободной воли, а следовательно, рационального вычисления издержек и выгод любого действия. Смысл политики в отношении преступности состоял в том, чтобы сделать издержки от нарушения законов более высокими, чем потенциальные выгоды. (Данная модель имеет много общего с более современными теориями устрашения.) Позитивистская криминология — отчасти реакция на "классическую" традицию, но также и на общее развитие позитивистского объяснения 19-го столетия. Ее наиболее известным толкователем был Чезаре Ломброзо — итальянский врач. Он и его последователи поддерживали биологический детерминизм , противопоставленный понятию свободной воли. На основе обследования тюремных обитателей и исследования умерших осужденных Ломброзо считал преступность , происходящей от "атавизма", которым обозначил пережитки характерных черт примитивной стадии человеческого развития. Эти генетические "атавизмы" возникли от "свирепых инстинктов примитивного человечества и низших видов животных". К началу нынешнего столетия его работы были полностью дискредитированы. Однако генетически-биологические объяснения время от времени появляются в разработках психологов в сфере криминологии. Ряд социологических подходов к преступлению и преступности противостоит индивидуалистическим и биологическим точкам зрения. Один из них — " социальная патология " , согласно которой преступное поведение обусловливают социальные, а не личностные проблемы. Классические марксистские подходы (например, Энгельса и Бонгера) связывают преступление со свойственными капитализму особенностями, включая бедность и деградацию рабочего класса , а также с воздействием алчности и эксплуатации на создание "криминогенной" культуры. Тот же акцент наблюдается и в социологии 1.Я»70-х гг. в связи с возрастающим влиянием марксизма на дисциплину. В США давно возник интерес к социологическому объяснению преступления, на что в основном повлияла Чикагская школа . Ранние авторы Чикагской школы разработали понятие "культурная трансмиссия". При изучении районов с высокой преступностью в Чикаго в 1900—1925 гг. они утверждали, что в таких районах преступность была традицией; преступные ценности передавались группами равных и бандами; личности были социализированы в преступление. Имеется также тенденция к более широкому толкованию термина девиация , например, в теории аномии и в теории стигмации (наклеивания ярлыков или клеймения). Эти аргументы получили развитие в субкультуре преступности и в теориях дифференциальной ассоциации. Предпринимались попытки синтезировать различные теоретические тенденции, в частности, Клауордом и Оулином (1960). Они свели культурную трансмиссию и аномические теории, показав, каким образом изменяются "структуры возможности" при законном или незаконном использовании. Клауорд и Оулин идентифицируют одну из частей "низшего класса" как особенно предрасположенную к риску, связанному с правонарушением , поскольку "стремится к более высокому статусу внутри их собственной культурной milieu (среды)" и альтернативному по отношению к среднему классу образу жизни, незаконному к богатству внутри культуры "низшего класса" (ср. использование аномии мертоном). Подходы данного типа критиковались по ряду причин: за то, что в целом принимают легитимность "преступных" средств и целей позволяя другим поступать аналогичным образом; за то, что концентрировались исключительно на мужчинах из низшего рабочего класса и мало исследовали женскую преступность, преступления "белых воротничков" или "сильных мира сего". В 1970-х гг. в Великобритании и США социологи вернулись к смеси теории стигмации (наклеивания ярлыков или клеймения) и марксизма, к проблемам преступления, социального класса и капитализма. В Великобритании подобный подход иллюстрирует "критическая криминология" Тейлора, Уолтона и Янга (1973). Радикальных криминологов объединила не столько согласованная теория, сколько общий этос. Они были критически настроены в отношении позитивистских, функционалистских и ярлыковых подходов, предложив взамен криминологию, построенную на анализе преступления, законодательства, более широкого понимания капиталистического государства, социально-классовых отношений. Поэтому уголовное право , охрана порядка и тюремная система изображались как аспекты классового господства, в чем отражается очевидное наследство теории стигмации, но с акцентом на клеймении определенных действий как "девиантных", основанных на логике и потребностях капитализма. Радикальная перспектива имела большое значение в возрождении социологического интереса к детальному анализу аспектов системы уголовной юстиции — охране порядка, судам и приговорам, а также тюрьмам. Дальнейшее развитие, начиная с 1970-х гг., выразилось в росте феминистских вкладов в из учение этой области. Помимо возрождения женского движения, данный процесс во многом обязан разработке радикальной криминологии с растущим признанием того, что тендерные проблемы не могут быть просто включены в подход, основанный на классах. Работа над статистикой преступлений, субкультурами, насилием в отношении женщин, женской преступностью, вынесением приговоров, тюрьмами и другими проблемами — все это показывает важность тендера и его значение, побуждая к общим теоретическим и эмпирическим дебатам в криминологии. Другой подход — смещение акцента с правонарушителей на жертвы преступления (см. Виктимология ) .