- филос. опыт описания феномена смерти. Статус специфич. проблемы смерть получает с 18 в., в соч. Радищева (О человеке , его смертности и бессмертии; Избр. филос. произведения) и кн. М. Щербатова ( Разговор о смертном часе; Разговор о бессмертии души). Смерть осознается лишенной собственного онтологического содержания, это квазиобъектный фантом , существенный в бытии, но бытийной сущностью не обладающий. Объект Т. суть реальность его описания (как в утопии или в чистой математике), а не описываемая реальность. В 18 в. был задан двойной аспект смерти: есть смерть изображающая (реальность смертного и смертью структурированного мира ) и смерть изображенная (в образ е : символе , эмблеме). В естественных агрегатах натуры жизнь и смерть взаимно изображают друг друга. Чувство заброшенности в бытии и в истории для просыпающегося личностного самосознания позапрошлого века компенсируется идеями метемпсихоза и палингенеза . Жизнь , изображаемая смертью, явлена мыслителям Просвещения в феномене человека как Божьей твари: бессмертная душа , оплотненная (означенная, изображенная) смертным тело м . Поэтому тело (изображающая смерть) может быть понято у Радищева как часть натурального ландшафта. Любопытство к смерти мотивировалось и масонской концепцией необратимого во времени поступка. Любовь к ближнему оказалась сублиматом страха смерти, а созерцание тленных футляров существования принудило к идеям нравств. самосовершенствования. Первая смерть изображенной смерти состоялась на Руси в форме юрод ства: юрод презрел свое тело и тем "выпал" из сплошь детерминированного смертью состава смертного мира. В 19 в. смерть рассматривается как угроза мирового Ничто ; активно обсуждается "смерть вторая" и Судьба как школа смерти. В худож. лит-ре запрет на исследование судьбы и смерти снял Пушкин : жизнь и смерть образуют в его порядке бытия единство . Романтич. Танатос у Тютчева осложнен темами смертельной любви поэта-небожителя и эротич. суицида. В Гоголе рус. культура 19 в. почти исчерпала возможности позитивного осмысления смерти в пределах эмпирии. У Достоевского смерть предстает трансцендентной загадкой и насмешкой над человеком. В его картине мира линии Эроса и Танатоса прочерчены во взаимно сопряженных объемах: это мировые оси бытия, острия к-рых смыкаются в метаистории - в соборе лиц ангельского жития. Внутри истории смерть неодолима, а попытки прижизненного подражания Христу могут оказаться смертоносными для ближнего; таков кн. Мышкин в "Идиоте" - герой трагич. вины и источник гибели для других. Л. Толстой создал философию смертной телесности и религию смерти; им был издан своего рода учебник смерти (О смерти. Мысли разных писателей; О значении религии жизни и религии смерти). Альтернативой страху смерти Вл. Соловьев считал катарсис , который ждет Я на пути сочувственного внимания к ближнему ( Философия смерти). Если для Л. Шестова смерть есть прямо е издевательство над здравым смыслом (Откровения смерти), а для Н. Бердяева - линия дуального раскола бытия и человека на манихейски враждебные ипостаси , то Н. Федоров прямо призвал к онтологич. реформе: следует, по его мысли, изъять смерть из мира и тем устранить гл. ущерб бытия, чтобы осуществилось тотальное воскрешение почивших поколений. В глазах человека 20 в., влюбленного в смерть, космос изображающей смерти неотвратимо преобразовался в трагедию вселенского самоубийства. Новая эпоха пытается приручить смерть, эстетизировать ее и сделать маленькой. Объекты философско-эстетич. Т. обретают пластику скульптуры, возникает скульптурика смерти: успокоенная в "своем" пространстве, смерть позволяет обойти ее кругом , разглядеть с разных дистанций. Кардинальное переосмысление смерти связалось с признанием за природой свойств уровневого взаимоозначенья. Странное занятие героев "Течения времени" Платонова ( изготовление деревянных копий железных предмет ов) утверждает мировое единство "вещества существования" и способность предметов к ино-бытийным воплощениям: в клетчатке воплощена ино-вещная тяжкая весомость металла. Смерть пропадает в онтологич. дружбе вещей. Друг ой герой, собирающий комья земляного праха и обрывки забытых предметов, отстаивает завет онтологии, неодиночества под осиротевшими небесами. В "Софиологии смерти" С. Булгаков а одоление смерти как наследия падшего бытия уясняется в диалектике взаимоозначающей тварно-нетварной Софии. Игра уровнями бытия - предмет мистерии Карсавин а " Поэма о Смерти" (1932). Здесь новый Адам берет на себя роль искупителя Бога как "своего Другого". Вопрос : "Умру ли я Божьей смертью?" (т.е. "Не будет ли напрасным мое жертвенное сораспятие Господу?") решается "Симфонич. Личностью " Карсавина в травестированных интонациях надежды. Сходная картина едино-множественной мистерии многих Я, поднявшихся к Богу (целокупного Организма наследников спасения), построена А. Мейером в "Заметках о смысле мистерии ( Жертва )", 1933. Изображенная смерть в лит-ре связалась с темами апокалипсиса культуры и конца времен. Эстетич. Т. развернута М. Бахтин ым в трудах 20-х гг.: моя смерть может быть понята лишь Другим, в видении к-рого Я получает смысловое завершение и возможность спасения. По Бахтину, в мире Достоевского "смерть ничего не завершает, потому что не задевает сознания для себя ", а у Толстого "обладает завершающей и разрешающей силой" (сходные мысли - у Н. Бахтина). Православная дидактика Танатоса у В. Ильина строится в традиц. аспекте достоинства личности. Абсолютно посюсторонней альтернативой смерти для рус. традиции стала метафизика детства. Дети - черновики бессмертных существ. Мифология детства освящает витальную достоверность человекоявленья в бытии и весь человеч. план Божьего Домостроительства. По Булгакову, "онтологич. раскрытие природы и предназначения детского мира переходит за грань этого века". Святоотеч. образ человечества как Детского Собора чад Божьих закреплен в рус. словесности символом "детской Церкви" (М. Бахтин): клятвой детей на могиле в финале "Братья Карамазовы". В. Розанов , Пришвин , Вяч. Иванов , Блок , Пастернак , Мандельштам , Цветаева осмыслили "вечное детство " как творч. бессмертие мира и человека. У Платонова встречаются две модели смерти: смерть ломает внешние тела полулюдей-полупокойников (это напоминает механич. саморазрушение: тело как бы обрушивается вовнутрь собственного каркаса). Смерть у Платонова снята в мифологемах "рождение=соитие=смерть", "колыбель=гроб", "мать= невеста =сестра". В мире Платонова рушится мироздание , если в нем погибает его центр , ценность и предмет культа - ребенок . Совр. внимание к проблеме смерти обострилось детективно окрашенным интересом к т.н. "жизни после смерти" (а по существу - "жизни вместо смерти", поскольку в популярных сочинениях на эту тему обобщен клинич. опыт самонаблюдения над агонией, а не кончиной). Теперешняя иммортология пытается быть не только мифологичной в духе идей Н. Федорова , но и научной - в культурно-истор. аспекте, в планах практич. геронтологии и вопросов эвтаназии. Лит.: Розанов В.В. В своем углу: Святость и смерть // Новый путь . 1902, № 7; Сологуб Ф. Жало смерти. М., 1904; Трубецкой Е.Н. Свобода и бессмертие! 1916 // Русская мысль . Прага , 1922; Андреевский С.А. Книга о смерти. Кн. 1-2. Ревель-Берлин, 1922; Горский А.К. Перед лицом смерти. Б.м., 1928; Карсавин Л.П. Поэма о смерти. Kaunas, 1932. Л., 1991; Булгаков С.Н. Софиология смерти // Вестник РХД. № 127. 1978; Сабиров В.Ш. Проблема страха смерти в современной танатологии // Философский анализ явлений духовной культуры: ( Теоретический и исторический аспекты). М., 1984; Давыдов Ю.Н. Миф о "танатосе", или Диалектика субстантивированного "нет" // Идеалистич. диалектика в XX столетии. М., 1987; Седов Л. Типология культур по критерию отношения к смерти // Синтаксис . № 26. Париж , 1989; Гуревич А.Я. Смерть как проблема исторической антропологии: о новом направлении в зарубежной историографии // Одиссей . Человек в истории. Альманах . М., 1989; Трубников Н.И. Проблема смерти, времени и цели человеческой жизни: ( Через смерть и время к вечности) // Философские науки . М., 1990. № 2; Дубровский Д.И. Смысл смерти и достоинство личности // Философские науки. М., 1990. № 5; Жизнь земная и последующая. М., 1991; Руднев В. Культура и смерть//Даугава. Рига , 1991. № 3/4; МеньА. Бессмертие // Перспективы. М., 1991. № 4; Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. М., 1992; Тема смерти в духовном опыте человечества. СПб., 1993; Исупов К.Г. Русская филос. танатология // ВФ. М., 1994. № 3; Демичев А. Дискурсы смерти: Введ. в философскую танатологию. СПб., 1997. К.Г. Исупов
(от греч. thдnatos смерть ) - учение о смерти, ее причинах , механизмах и признаках. Важным вопрос ом танатологии является определение понятия смерти и в особенности изучение реакции у мира ющего человек а , поскольку предполагается, что благодаря этому удастся разрешить проблему, как реагировать на приближение смерти. Учение получило развитие после публикаций нескольких посвященных ему книг (напр., " Значение смерти" под ред. Г. Фейфеля, " Психология смерти" Р. Кастенбаума и Р. Айзенберг). В целом психологи согласны с тем, что существуют две всеобъемлющие концепции смерти, помогающие понять одновременный процесс жизни и умирания. Концепция "твоя смерть - это не моя смерть" подчеркивает иррациональную веру в то, что хотя "твоя смерть" - непреложная реальность , в "моем случае" может иметь место исключение. Концепция "частичные смерти против полного исчезновения" основана на мнении, согласно которому, испытывая скорбь по умершим друзьям и близким, человек максимально приближается к пониманию "частичной смерти"; этот опыт формирует отношение человека к тяжким личным утратам и как к кульминации - самой окончательной потере, потере своей жизни. В 1969 швейц. психиатр Элизабет Кюблер-Росс описала пять стадий отношения к смертельной болезни: отрицание , гнев , попытку торговаться, депрессию, принятие. Хотя большинство специалистов в области танатологии принимают это деление , однако отмечают, что стадии не наступают с предсказуемой регулярностью и в определенном порядке. Более того, они являются обычной реакцией на любую потерю, не только на смерть. Умирающий человек редко следует четкой, ясно идентифицируемой схеме реакций. У одних людей стадия принятия наступает сначала, сменяясь затем отрицанием; друг ие многократно переходят от стадии отрицания к стадии принятия. К области танатологии также относятся и проблемы отношения к смерти, поведения, связанного со скорбью и трауром, моральные и этические проблемы эвтаназии, пересадки органов, поддержания жизни, проблемы облегчения предсмертных страданий больного.