Что такое Праздник? Значение слова Праздник в философском словаре

- противопоставленный будням (повседневности) отрезок времени , характеризующийся радостью и торжеством, выделенный в потоке времени в память , или в честь кого или чего-либо, обладающий сущностной связь ю со сферой сакрального, отмечаемый в культурной или религ. традиции как институционализированное действо , к-рое обеспечивает его участникам макс . причастность к этой сфере. П. обычно противопостоит не просто будням, но нек-рым "неудачным" отрезкам времени. Цель П. - не только достижение опр. оптимального душевного состояния участвующих в нем людей, но и восстановление опр. среднего уровня э того состояния, сниженного разл. ситуациями, к-рые квалифицируются как отрицательные. Противопоставление П. повседневности довольно точно повторяет противопоставление сакрального профан -ному; характернейшей чертой всякого П. является именно его связь со сферой сакрального. Существование светских П. воз можно только в период кризиса веры, и в качестве прообраз а такие П. все же всегда имеют соотнесение с сакральной сферой. В любом случае в основе П. лежит некий прецедент , к-рый может подвергаться или не подвергаться сакрализации. По этом у всякий П. так или иначе соотнесен со временем и, более того, участвует в конституировании самого феномена времени. П. игра ет важную роль и в конституировании совместного пространства, поскольку пространство культуры , как и ее время , не дано, а создается усилиями особого рода . Характерная черта П. - его не занят ость , " пустота " в смысл е отсутствия дел (в рус. и ряде др. языков это выражено особенно отчетливо; ср.: "не-деля", "П." как нечто "порожнее"). Вместе с тем, эти незанятость и пустота осмысляются как разрывы в течении времени, и в П. времени просто нет, поскольку оно и создается П. Точно так же в П. творится пространство . Такое единое для данной общности пространство-время, однажды созданное, подвержено закону культурной энтропии и требует возобновления создавших его усилий. Этим объясняется значение прецедента для формирования подлинного П. Поэтому П. не может быть создан искусственно. П. всегда повторяет преодоление нек-рой опасности, он всегда сопряжен с риском, с опасением, что повторно овладеть экстремальной ситуацией не удастся . Без этого осн. переживания содержание П. выхолащивается, и он превращается в обряд , условность по поводу к-рой можно рефлектировать и иронизировать . С др. стороны, отмена того или иного П. всегда сопряжена с опр. условиями. В языч. культура х ни один П. не может быть произвольно отменен по той простой причине, что язычники подвержены страх у перед многими богами, с каждым из к-рых связан хотя бы один П. И действительно , ни один языч. праздник не был отменен просто потому , что не мог быть отменен. Это стало возможным лишь тогда , когда на смену страху перед богами пришел страх Божий , а языч. времена и пространства превратились в pax Christi. Для совр. сознания наиболее характерно отождествление П. с "досугом" или "свободным временем". Разумеется, эти понятия имеют между собой нечто общее , но между ними не меньше и различий. Хотя П. и не занят повседневными делами, он отнюдь не сводится к свободному времени в качестве времени, принадлежащего человек у . Свободным временем человек может распорядиться по своему усмотрению, со временем П. так поступить нельзя . Досуг представляет собой некую добавку к повседневности, он, вообще говоря, является излишеством и даже может быть устранен с не слишком значит , потерями для будней. В сущности, свободное время дает возможно сть расслабиться и заняться такими делами, делать к-рые нет необходимости, но к-рые доставляют опр. удовольствие . Будучи восприняты слишком серьезно , занятия досуга утрачивают свою прелесть и способность вызывать расслабление . Суть досуга и состоит в удалении от центра существования в качестве центра экзистенциального напряжения личности. Удаленность от этого центра делает досуг "эксцентричным", произвольной игрой, и именно игра является тем, что обще свободному времени и П. П,, хотя его сердцевину также образует игра, не "эксцентричен", он непосредственно соотнесен с центром существования. Досуг разъединяет, а П., напротив , соединяет, исцеляет, т.е. делает "целой" раздираемую конфликтами человеч. общность . Именно поэтому П. соотнесен со сферой сакрального, тогда как досуг может быть только светским. П. - это примирение противоположностей, и поэтому он создает хронотоп свободы, в границах к-рого люди освобождаются от принадлежности к одной из односторонних обществ, тенденций. П. позволяет посмотреть на противоположности как на нечто внешнее , и хронотоп, раздробленный столкновением полов, возрастов, личных интересов, языков, рас, богатства и бедности и т.д. исцеляется, т.е. становится единым. В жерновах П. перемалывается все социокультурные различия и противоположности. Поэтому именно П. создает и поддерживает общность. Если даже его целью провозглашается досуг как " праздность ", то это всегда совместная праздность. Гл. задача любого П. - создание и поддержание нек-рого совместного ритма . Благодаря П. люди способны выйти из-под власти слепых стихий и бессознат. природных ритмов. Всякий ритм порождает противоположности, но, с другой стороны, примирение противоположностей возможно также только благодаря ритму, к-рый лишает их самостоятельности и превращает в момент ы нек-рого целого. Ритм и П. в качестве узловых моментов времени образуют основу календаря. Если досуг - нек-рое необязат. добавление к будням, то П. - основа существования культуры вообще и, прежде всего , самой повседневности. Календарные ритмы бросают вызов природным ритмам, хотя и могут использовать их в качестве основы. Такое использование всегда означает переосмысление и наполнение новым содержанием. Скажем, в 365 днях календарного года, с которыми соотнесен церковный год, "спрессовано" все время от сотворения мира до его конца. Поэтому речь должна идти не о П. вообще, а о системе П. Прежде всего, выделяют нек-рый гл. П., к-рому присуща наибольшая сакральная сила , а затем П., соотнесенные с различ. временными цикл ами, минимальными из к-рых являются сутки . При этом именно гл. П. рассматривается в качестве критического, и именно он понимается как овладение катастрофич. ситуацией. Поэтому гл. П. обычно предшествуют дни печали, траура, поста, дополнит, испытаний. Собственно П. моделирует новое творение , новый хронотоп. "Перемена знаков" во время П., превращения "верха" - в "низ", раба - в господина и т.д. символизируют собой усиление власти хаоса , предшествующее новому творению, и сопряжены с крайним нервным напряжением, находящим разрядку в собственно П. Такая карнавализация довершает дело хаоса и позволяет понять новое творение как чудо . Но чудо всегда сопряжено с отказ ом и запрет ом. Эти отказ и запрет не только предшествуют всякому П., но и являются условием его возможности. Описанный тип П. - прообраз всякого перехода к "новому году" в качестве исходной точки нового временного цикла . Это - "день всех дней" в том смысле, что каждый момент созданного т.о. циклич. времени получает свой смысл только благодаря соотнесению с "нулевым" моментом. Совершенно иной смысл приобретает празднование субботы в др.-евр. культуре, что привело к новому пониманию семидневной недели, дни к-рой, в конечном счете, освободились от связи с языч. богами. Но смысл субботы, как П. вообще - также в новом творении. В христ ианстве седьмым днем недели становится воскресенье , а сам семидневный цикл вписывается в финалистски понимаемое линейное время. Т.о., в отличие от досуга, П. не является необязат. добавкой к повседневности, а необходимым условием самой возможности этой повседневности. Поэтому П. предшествует будням, а не наоборот . Если же учитывать органич. связь П. с игрой, то можно сказать , что П. - это такая игра, к-рая предшествует и определяет ее. Утрата этого смысла П. идет рука об руку с распадом или разрыхлением межчеловеч. связей и заменой П. произвольно установленными торжествами. Внутренне присущая тоталитарным режимам тенденция к установлению собственных П., гл. особенностью к-рых является вытеснение прежних, в первую очередь , христ. П., выявляет реальную конститутивную роль последних даже в секулярных об-вах. Формирование планетарного единства человечества ставит перед необходимостью новых подходов к созданию совместного хронотопа, к-рый не может обойтись без переосмысления соответствующих механизмов, созданных и отшлифованных в такой существенной институции культуры, как П. Лит.: Календарные обычаи и обряды в странах зарубеж. Европы: XIX - начало XX века: Зимние праздники . М., 1973; То же: Конец XIX - начало XX века: Весенние праздники. М., 1978; То же: Летне-осенние праздники. М., 1978; Гуревич А.Я. Категории ср.-век. культуры. М., 1984; Тэрнер В. Символ и ритуал . М., 1986; Элиаде М. Космос и история . М., 1987. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура ср.-вековья и Ренессанса . М., 1990; RosenstockHuessy E. The Rhytm of Pease of Our "Today" // Rosenstock-Huessy E. The Christian Future, Or Modern Outrun. N.Y., 1966; Idem. Soziologie I: Die Ubermacht der Raume. Stutt. 1956; Caseneuve J. Les rites et la condition humaine. P., 1958. А. И. Пигалев